Карты дорог. 21
В сопровождении конвоиров я прошелся по шатким сходням и оказался на палубе патрульного катера РМ 00522. Номер на борту я успел заметить, когда подходил к причалу. Осмотреться по сторонам мне не дали — жестом указали спускаться в трюм. В конце коридора в одной из кают дверь была открыта. Конвоир кивнул головой, мол проходи. К моему удивлению внутренняя обстановка не напоминала камеру для заключенного. Дверь закрылась. В тишине отчетливо громко щелкнул замок наручников. Мне освободили руки. Я повернулся.
Один из конвоиров снял шлем и со всхлипываниями бросился ко мне на шею. Только тогда я понял, что это Рита.
— Милый, любимый, Алекс, прости, прости, — рыдания мешали ей говорить.
Она плакала и целовала меня в глаза, в лоб, в нос. Я обнял девушку, всё ещё не веря, что это произошло. Она продолжала меня целовать, вымазала моё лицо собственными слезами, рассмеялась, утерлась, и, наконец, успокоилась.
— Алекс! Как я рада! Ты, ты…
Сердце моё бешено колотилось.
—Я думал, что не увижу тебя, Рита. Честно говоря, я считал, что меня везут на расстрел.
Второй офицер снял шлем. Рэм, а это был он, сказал:
— Прости, дружище, за маскарад. По-другому нельзя. И я рад тебя видеть.
Он крепко пожал мне руку.
— Тебе придется побыть здесь до прибытия на континент. Мы постарались, чтобы тебе было комфортно. Так надо.
— Я догадался, что это не камера, — улыбнулся я, — ну хватит, Рита, не плачь. Я же живой.
— Я места себе не находила. Оказалось, что здесь разница во времени. Очень большая. Я боялась, Алекс. Боялась не успеть.
— Всё хорошо. Я справился.
— Присаживайся, расслабься и отдохни. Рэм, сообрази что-нибудь перекусить.
Рита усадила меня на диван и присела рядом. При этом она крепко держала меня за руки, словно боялась, что я исчезну.
— Всё готово, — сказал Рэм, — еда на столе. Я должен быть на палубе, чтобы не вызывать подозрений. Скажу, что заключенный на допросе.
Он нахлобучил шлем и вышел, плотно затворив за собой дверь. Я смотрел на Риту и любовался ей. Есть почему-то не хотелось. Становилось жарко.
— Всё хорошо, Алекс? Ты весь горишь…
— Я… Рита, я давно не видел женщин… так близко. Прости, это пройдет.
— Нет. Иди сюда.
Она крепко меня обняла и её губы прикоснулись к моим. Это был самый мощный поцелуй в моей жизни. Внутри всё закипело и страсть целиком захватила меня. Я почти не помню, как мы срывали с себя одежду.
Нормально я себя почувствовал только через некоторое время. Мы лежали, обнявшись, и тяжело дышали. Потом Рита рассмеялась.
— Ты чего? — спросил я.
— От счастья. Ты как?
— Есть захотелось, — признался я, — надо бы одеться. Вдруг Рэм придет.
— Он молодец. Знает, что делает.
Когда Рэм вошел, мы сидели за столом и беседовали.
— Ну как? — спросил он, непонятно что, имея ввиду.
— Хорошо! Я сто лет не ел такой вкуснятины!
Друзья рассмеялись. Затем Рэм сделался серьезным.
— Алекс, я понимаю, что тебе пришлось через многое пройти. Расскажи. Мы должны знать.
— Ладно, — кивнул я, — но сначала я должен предупредить. Это не установка для изготовления водорода. Нас обманули.
— Как ты узнал?
— Один умный человек объяснил. Ладно, начну по порядку.
И я рассказал. О том, как сидел на строгом режиме, как попал на угольные шахты и чуть там не умер. Рассказал, что меня еле выходили в госпитале и после отправили в другую тюрьму, с более мягким режимом.
— Потом опять добыча угля, но уже открытым способом. Снова болезнь и вот я оказался на острове. Я многое передумал и решил, что буду доживать свой век здесь. Никак не ожидал ваше появление.
Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. По её щекам текли слезы. Рэм стал мрачным, как туча. Видимо, рассказ о моих злоключениях, поразил их до глубины души. Вдруг Рита вскочила и метнулась к шкафу. Достав свой вещмешок, она выудила оттуда небольшую коробку.
— Удивлен, что ты ей ещё не воспользовалась, — заметил Рэм.
Рита стрельнула на него глазами и подошла ко мне:
— Это портативная аптечка спецназа. Работает автономно. Давай руку.
Я закатал рукав. Девушка приставила прибор к предплечью, и он словно примагнитился к руке. Послышалось едва различимое жужжание.
— Сейчас проанализирует твое состояние и при необходимости введет нужные препараты.
Устройство погудело ещё немного, потом сердито пискнуло и сверкнула красным светодиодом. Я почувствовал слабое покалывание.
— Что-то происходит, — сказал я, — она уколола меня.
— Инъекции вводит, — пояснил Рэм, — нужно подождать.
Через некоторое время я почувствовал облегчение во всем организме. Я уже и забыл, каковы ощущения здорового человека. Стало гораздо легче дышать, исчезли боли в пояснице и руках, в голове наступила ясность. Покалывание прошло. Затем прибор снова загудел, потом замолк и зажег зеленый светодиод. Рита выдохнула.
— Потрепало тебя здесь, Алекс, — покачал головой Рэм, — на моем веку впервые аптечка выдала красный. Даже при ранениях горит оранжевый. Не представляю, как ты держался.
— Да нормально, — пожал я плечами, — привык, наверное. Но эта штуковина свое дело знает. Я уже забыл, как чувствовать себя хорошо.
— Ну и отлично! — обрадовалась Рита. — Теперь наша очередь. Ты ведь сгораешь от любопытства? Хочешь знать, как мы тебя нашли?
— Хочу. Вы обескуражили меня своим видом. Уж никак не думал, что вы предстанете в форме офицеров госслужбы.
— Когда зачитали приговор и тебя увели, мне ничего не оставалось делать, как бежать с картой на другой конец города. Я смогла вернуться в Ней-Чедо. Каково же было моё удивление, что после нашего ухода там прошло всего лишь мгновение.
— Я видел, как вы исчезли, — улыбнулся Рэм, — и едва успел повернуть голову, снова появилась Рита. В состоянии, близком к истерике. Я такой её не видел. Сбиваясь, то и дело начиная плакать, она объяснила мне, что произошло.
— В Ней-Чедо вход и выход в одном и том же месте? — перебил я.
— Да. Представляешь? Рэм сразу сообразил о чудовищной разнице во времени, — продолжила Рита, — поэтому действовать нужно быстро.
— Я забрал остатки золотых монет и перстень с драгоценным камнем, который я нашел после стычки с окунгами. Мы собрались и вернулись в центр. Хорошо, что Рита прихватила твои карты. Мы активировали переход и оказались на Целласе.
— В городке Каг’як? — спросил я.
— Да, — серьезно кивнул Рэм, — и там, к своему ужасу, поняли, что прошло целых четыре года. Хотя В Ней-Чедо мы потратили на сборы всего день. Мы не сразу осознали чудовищную разницу во времени, иначе не стали бы задерживаться. Прости. Потом на поезде в Стартерру, но уже предварительно приняв меры. В Каг’яке отыскали магазин одежды, где продавалось всё. По железной дороге мы уже ехали в полицейской форме. В Стартерре пришлось прогуляться по самым злачным местам и выйти на городских бандитов.
— Зачем? — удивился я.
— Нам нужны были документы, — пояснил Рэм, — Рита рассказала, как здесь власти решают вопросы. В общем, бумаги мы себе выправили. Теперь мы официальные служащие государственной полиции особых миссий. Дело осталось за малым.
Рэм замолчал и посмотрел на Риту.
— Найти тебя, — продолжила она, — мы подделали назначения и устроились на службу. Вскоре мы выяснили где тебя содержат. Оставалось придумать, как тебя вытащить. Но нам повезло. Нас отправили в командировку на побережье в Лирбон. Какие-то проверки местных служб. От Лирбона можно на судне попасть на тюремный остров. Осталось сочинить подходящую легенду. Вот так мы тебя и нашли.
— А что за легенда?
— В твоем деле обнаружили нестыковки, — улыбнулся Рэм, — поэтому возникла необходимость этапировать заключенного в Стартерру для выяснения новых обстоятельств. Так что, до прибытия в Лирбон придется сидеть в каюте. Команда думает, что это камера. Там мы тебя выведем с корабля и исчезнем.
— Я посижу здесь с удовольствием, — сказал я, — непривычно, правда, в таком комфорте.
Рита и Рэм рассмеялись.
— Кстати, чуть не забыла. В Лирбоне осужденный Алекс Павлер перестанет существовать. Вместо него появится инспектор по особо важным делам Драган Ненад.
— Во дела! — присвистнул я. — а куда денется Алекс?
— Убит при попытке совершения побега, — заговорщицким тоном сообщил Рэм.
— Это жестоко! Друзья называется. Ладно, он, но ты, Рита!
— А я теперь не Рита! — улыбнулась девушка. — Меня зовут Мирана.
— Стеван, — кивнул головой Рэм, — приятно познакомиться.
Я не выдержал и расхохотался. Впервые за последние четыре года.
