Карты дорог. 31
— Путешествия во времени невозможны, — покачала головой Рита, — вернее сказать недоказуемы. Все, что мы знаем, это просто теория.
— А что такое время, в вашем понимании? — спросил Ефимко. — Не отвечайте. Я знаю, что вы скажете. На самом деле Мы сами изобрели время. Для себя. Чтобы как-то отмечать и отделять произошедшие события. Взяли оборот планеты вокруг своей оси и придумали сутки. Обращение вокруг звезды составило год. И так на всех мирах. И везде по-разному. Нет единого времени. А если представить, что существует мир, который не вращается вокруг себя? Чисто гипотетически? Например, некий диск, имеющий атмосферу, на котором живут люди. Ну, или другие существа. Диск висит в космосе неподвижно и на его небе солнце всегда в одном месте. Как в таком мире определять время? По каким критериям? Не знаете? Вот и у меня нет ответа. А всё потому, что во вселенском пространстве такая величина как время отсутствует. Да, да. Чего вы удивляетесь? Почему масштабные явления в космосе происходят так долго с нашей точки зрения? Потому что Вселенной это безразлично. В месте, где нет времени, а существует только пространство и скорость, остальное совершенно не важно. Но мы можем отождествлять продолжительность некого периода со скоростью. Чем выше скорость, тем быстрее протекают где-то события. С этим-то вы согласны?
Ефимко закончил и пристально на нас посмотрел.
— Теория относительности, — сказал я, — да, слышали о таком. Если двигаться со скоростью света, то вернувшись обратно не застанешь в живых своих ровесников. Но это только теория.
— Тем не менее, время изменится, — наставительно произнес ученый, — а я разработал прибор, который при наборе определенной скорости, способен перенести нас в будущее или в прошлое.
— В прошлое? — Рита округлила глаза. — Это противоречит здравому смыслу и законам физики. Если переместиться вперед может быть получится, то обратно вряд ли.
— А какая разница? — спросил Ефимко. — Если во вселенной времени не существует?
— У меня голова кругом. Я совсем запутался.
— Не напрягайся, Санко. На самом деле это действительно сложно. Я тебя понимаю.
Мы немного помолчали, погрузившись в раздумья. Потом я вздохнул и спросил:
— А где твой прибор?
Ефимко развел руками:
— К сожалению, он остался в моей квартире в Ней-Чедо. Но там окунги и достать его будет непросто.
— Может, его давно украли, — сказала Рита.
— Нет, — покачал головой ученый, — это вряд ли. Он не представляет для них интереса, потому что я не афишировал его разработку. Это моя личная инициатива. Я собирался провести его испытания, а уж потом обнародовать.
— То есть, неизвестно, работает он или нет? — спросил я.
Видимо, в моем голосе было столько скептицизма, что Ефимко от возмущения чуть не подавился чаем.
— Ты мне не веришь? Прибор невероятно прост. В его работе сомневаться не нужно. Устанавливается на борт звездолета и включается при наборе определенной скорости. Имеет два режима: вперед и назад. Только я не знаю который из них какой. Придется испытать это опытным путем.
— Тогда нам нужна ваша помощь, — заявил молчавший до этого Рэм, — вам необходимо отправиться вместе с нами.
— Нет, — покачал головой ученый, — я пас. Летите без меня.
— Почему? — удивился я. — Мы сами не справимся.
— Сказал нет, значит нет. У меня дел много. Ещё и Обрад заболел. Хожу я за ним. Настой завариваю, который Санко посоветовал. Уеду и загнется сосед. Как я потом без него? Он мне помогает, а я ему. Дрова нужно заготавливать, да и других дел полно.
— Мы его вылечим, — сказала Рита, — всех нас переживет. Алекс возьми аптечку и сходите к соседу.
Ефимко пожал плечами и начал собираться.
— Санко, накинь хоть фуфайку, а то распугаешь людей своим видом.
Через пару минут мы уже шагали к дому Обрада. Рита и Рэм не пошли, чтобы никого не волновать. С первого взгляда мне стало понятно, что состояние у соседа тяжелое.
«Наверняка воспаление легких», — решил я.
— О, Санко! — прохрипел Обрад. — Думал, что не увижу тебя.
— Рад встречи. Лежи спокойно, сейчас легче станет.
Я закатал ему рубашку до локтя и приложил аптечку. Прибор тут же начал работать. Через некоторое время загорелся зеленый светодиод. Я убрал аппарат.
— Ну вот и всё. Сейчас тебе будет легче.
Обрад полежал немного, а потом сел на кровати.
— Дажка! Есть хочу!
В комнату вбежала жена, которую мы выпроводили на время, и всплеснула руками:
— Сейчас, дорогой! — она схватила ухват и вынула и печи черный от сажи чугунок. — Чудо-то какое!
— Не знаю, что ты сделал, но хвори как не бывало. Спасибо, Санко! Дажка не реви уже! Видишь, живой я!
— Как не реветь-то? Чудо ведь какое! Иди за стол, всё готово.
Обрад предложил отобедать за компанию, но я отказался.
— Прости дружище, времени нет. Будь здоров и не поминай лихом.
Мы распрощались и вернулись обратно.
— У меня слов нет, — покачал головой ученый, — не знал, что медицина так шагнула вперед.
— Теперь вы отправитесь с нами? — спросил Рэм.
— Нет.
— Но, почему?
— Гипертоник я! Метеозависимый. Когда в Багульнике оказался — чуть не помер. Еле оклемался. Сами знаете, что на каждой планете свое оптимальное атмосферное давление. Пусть и отличается немного, но таким как я, этого достаточно. Ты Санко, когда активировал карту, как переход перенес?
— Ну, плоховато было, — признался я, — правда недолго.
— Это потому, что молодой ты. А в моем возрасте такие прогулки могут плохо окончиться.
— Но ты забыл про это, — я показал аптечку, — в спецназе в курсе о феномене давления. И, будь уверен, действует это и на молодых. В обычных путешествиях существует карантин, где космонавты приходят в себя и адаптируются к местным условиям. Спецназовцы такое позволить себе не могут, поэтому был разработан специальный препарат «суперприл». Он мгновенно избавляет от всех побочных эффектов и от метеозависимости. Будешь чувствовать себя ещё лучше, чем сейчас.
Ученый задумался. Понимая, что все аргументы исчерпаны, напоследок он спросил:
— Но как? Меня там все знают. Окунги уж точно. Сразу сцапают, едва я появлюсь в городе. Особенно в центре.
— Для этого есть Рэм, — улыбнулась Рита, — уверяю, он сделает так, что вас не узнала бы родная мать, тем более окунги.
Довольный Рэм рассмеялся.
— Точно! Видели бы вы нас на Целласе! Мы прошли под носом у полиции, где до этого сами работали. Никто нас не узнал. Правда, бороду придется сбрить.
— Сбрить? — округлил глаза Ефимко. — Я не делал этого с тех пор, как стал жить здесь. Тем более тут так принято.
— Ничего. Если хотите, я сам вас побрею.
Ученый замахал руками:
— Что я? Безрукий, что ли? Только давайте не здесь. Не хочу позориться.
— Значит вы согласны? — уточнила Рита.
Ефимко со вздохом кивнул и добавил:
— Куда я денусь? Вы приперли меня к стене. Но я понимаю, что должен вам помочь. Сопротивлялся из-за собственного упрямства и боязни последствий перелета. Но, раз вы говорите, что всё будет хорошо, я согласен. Дайте мне немного времени — нужно прибраться, кое-чего сложить в погреб, да трубу закрыть.
— Какую трубу? — спросил Рэм.
Старик с укоризной на него посмотрел.
— Темнота! Санко просвети.
— В печи трубу закрывают, чтобы тепло не вышло, — пояснил я, — да чтобы снега не надуло. Когда печь постоянно топят, это не страшно. Но трубу закрывают всегда. Основною задвижку и вьюшку особенно.
Рэм и Рита посмотрели на меня с уважением. Я не выдержал и расхохотался.
— Перестань ржать! — сказал Рэм. — Ты жил здесь и всё знаешь. А мы нет. Я вообще печь впервые вижу.
— Я тоже, — добавила Рита, — зато теперь я уверена.
— В чем? — спросил я.
— В том. Если судьба нас закинет в подобное место, мы не пропадем. Ведь ты у нас в этом специалист.
— Да ну вас, — отмахнулся я, хотя мне было приятно.
Хоть в чем-то я выгляжу не хуже своих коллег. Я поднялся и помог Ефимке закрыть крышку погреба. Хозяин ещё раз осмотрел ставший ему родным дом. После чего он накинул свою любимую фуфайку на плечи и сказал:
— Я готов. Далеко идти?
